Факты этой повести исторически подлинны, вплоть до имён участников стокгольмских убийств. Профессор Стокгольмского университета сообщил мне подробности этого забытого дела. Остальные персонажи и сцены взяты по возможности документально из материалов, из устных рассказов и личных наблюдений. В первой редакции эта повесть называлась "Чёрное золото".

      В старой узенькой улочке на Стадене, близ корабельной стенки, при выходе из портового кабачка, охотно посещаемого журналистами в поисках живописного материала, Карл Бистрем столкнулся с четырьмя рослыми румяными шведами. Они были в одинаковых светло-серых шляпах и синих пиджаках. Они загородили тротуар и, когда Бистрем сошёл на мостовую, его толкнули в плечо. Он вспыльчиво обернулся — его окружили.
      — Эй вы, господин в кепке!.. Вы умышленно толкнули нашего друга... Потрудитесь извиниться...
      Несмотря на свои тяжёлые мужицкие кулаки, Бистрем не любил драки. Этих к тому же было четверо. Он пробурчал, насколько мог примирительно, что в сущности не он, но его толкнули. Тогда четверо заорали:
      — Ага! Он ещё лжёт!
      — Лгун и трус!
      — Мало тебя били по морде!
      Задыхаясь от гнева, Бистрем сказал:
      — По морде меня никогда не били... Прошу дать мне дорогу...
      Но его так толкнули в спину, что он едва удержался на ногах. Он торопливо стал снимать очки, пятясь к стене. Но от второго толчка вылетел на середину улицы. Уже не помня себя, размахнулся, сбил чью-то шляпу. Сейчас же в его трясущееся от ярости лицо ударили костяной рукояткой стека. Тогда он бросился вперёд головой, схватил одного за мягкий живот, повалил... Рукоятки стеков замолотили по его голове, по шее, плечам... Затрещали рёбра — его били каблуками, повторяли:
      — Провокатор, шпион, большевик...
      На шум выбежали матросы из кабачка. Тогда эти четверо пустились бежать и в конце улицы вскочили в автомобиль. Матросы подняли окровавленного Бистрема — он сопел с закрытыми глазами. Повели в кабак. Усадили, захлопотали. Голова у него была рассечена в нескольких местах, глаз затёк, губу раздуло. Ему водкой промыли раны, перевязали платками. Не разжимая зубов, Бистрем продолжал сопеть. Через зубы ему влили стакан рому.
      Один из матросов, погладив его по спине, сказал:
      — Будь уверен, дружище, тебя обработали за политику, мы эти дела понимаем... Дай срок — мы расправимся с этими молодчиками. А ты — знай, стой на своём... И тебе даже полезно, газетному писаке, — на своей шкуре узнал, что такое буржуа...

      Август 1919 г., Стокгольм